Салимов удел [= Жребий; Судьба Салема; Город зла; Судьба Иерусалима ] - Стивен Кинг

Дальнейшее окрасилось для Бена в мрачные тона кошмара.Несмотря на грядущие еще более ужасные минуты, Бену впоследствии и днем и ночьювсегда грезилась миссис Глик спиной к секционному столу, вязаный тапочек ивозле него — комок закрывавшей покойницу простыни.

Марджори неохотно отступала.

Взгляд метался от ненавистного распятия к местечку на шееБена справа от подбородка. У нее вырывались нечеловеческие гортанные звуки,бормотание и шипение, а в отступлении было столько нежелания, что она началаказаться гигантским громоздким насекомым. Бен подумал: «Не держи я перед собойкрест, она вспорола бы мне ногтями горло и стала бы глотать кровь, брызнувшуюструей из яремной вены, словно только что выбравшийся из пустыни, умирающий отжажды человек. Она бы купалась в этой крови».

Оторвавшийся от него Джимми обходил миссис Глик слева. Онаэтого не видела, сосредоточив взгляд темных, заполненных ненавистью (страхом)глаз только на Бене.

Джимми обогнул секционный стол и, когда Марджори, пятясь,взялась обходить его, с судорожным воплем вцепился обеими руками ей в шею.

Миссис Глик издала тонкий свистящий крик и вывернулась иззахвата. Бен увидел: ногти Джимми сорвали с ее плеча лоскут кожи, но из ранкиничего не выступило — царапина напоминала безгубый рот. А потом случилосьневероятное: Марджори швырнула Джимми через комнату. Сбив с подставкипортативный телевизор Мори Грина, Джимми врезался в угол.

Она в мгновение ока перебежала через комнату, горбясь,цепляясь руками за пол, как паук, и набросилась на него.

Сквозь путаницу теней Бен мельком увидел, как Марджори рухнулана Джимми, раздирая воротник его рубашки, а затем — ее вытянутый, как у хищногозверя, профиль. Челюсти разверзлись, и она вгрызлась в молодого врача. ДжиммиКоди пронзительно закричал высоким отчаянным криком человека, которому нетспасения.

Споткнувшись о разбитый телевизор на полу и чуть не упав,Бен кинулся на нее. К нему доносился частый, соломенный шелест дыхания, асквозь него — отвратительное чавканье и причмокивание.

Он ухватил ее за воротник халата и дернул кверху, на минутузабыв про крест. Голова Марджори повернулась к нему с пугающей быстротой.Широко раскрытые глаза горели, губы и подбородок блестели от крови, казавшейсячерной в почти полной темноте. Его лица коснулось неописуемо зловонное дыхание— дыхание склепа. Бен увидел язык миссис Глик, неестественно медленнооблизавший зубы.

Она дернула молодого человека на себя, принимая в объятия, ив ту же минуту Бен воздел крест. Закругленный конец шпателя, из которого быласделана перекладина, угодил ей под подбородок, а потом без какого-либотелесного сопротивления пошел дальше, вверх. От вспышки, полыхнувшей не передглазами, а словно бы внутри головы, Бен ослеп — но это не был свет. Жаркозапахло горелым мясом. На этот раз она закричала в полную силу, крик был полонстрадания. Бен скорее почувствовал, чем увидел, как Марджори отпрянула,споткнулась о телевизор, свалилась на пол, выставив белую руку, чтобы прерватьпадение, и с волчьей проворностью снова очутилась на ногах. Сузившиеся от болиглаза были по-прежнему полны маниакального голода. Плоть нижней челюстипочернела и дымилась. Марджори рычала.

— Давай, сука, — пропыхтел Бен. — Давай, давай.

Он снова выставил перед собой крест и загнал пятившуюся отнего миссис Глик в дальний левый угол комнаты. Когда она оказалась там, Бен собралсявжать распятие ей в лоб. Но стоило спине Марджори прижаться к сходящимсястенам, как раздался визгливый пронзительный смешок, заставивший Бенапоморщиться. Смешок напоминал царапанье вилкой по фарфоровой тарелке.

— Кое-кто и сейчас смеется! И сейчас вас становится всеменьше.

Тут ее тело на глазах у Бена вытянулось и стало прозрачным.Ему на секунду показалось, что она еще тут, смеется над ним, но в следующиймомент белый свет уличного фонаря осветил голую стену — и осталось лишьмимолетное ощущение в нервных окончаниях, которые, похоже, докладывали, чтопротивник подобно дыму просочился сквозь поры в стене.

Марджори Глик исчезла.

А Джимми кричал.

11

Бен включил флюоресцентные лампы под потолком и повернулся,чтобы посмотреть на товарища, но тот уже был на ногах. Он держался за шею, ипальцы были искристо-алыми.

— Она укусила меня! — выл Джимми. — Господи Исусе, она меняукусила!

Бен подошел к нему и попытался обнять, но Джимми отпихнулего, бешено вращая глазами.

— Не трогай меня. Я нечист.

— Джимми…

— Дай мою сумку. Господи, Бен, я чувствую, что оно там. Оново мне — и делает свое дело. Ради Бога, дай мне сумку!

Бен принес лежавшую в углу сумку.

Выхватив ее у Бена из рук, Джимми подошел к секционномустолу и поставил сумку на него. Мертвенно-бледное лицо сияло от пота. Из рванойраны на шее беспощадно выплескивалась кровь. Судорожно, со свистом дыша широкораскрытым ртом, Джимми присел на стол, открыл сумку и порылся в ней.

— Она меня укусила, — пробормотал он в раскрытую сумку. — Еерот… о Боже, ее грязная поганая пасть…

Джимми вытащил из сумки флакон антисептика, и снятыйколпачок, крутясь, пролетел по кафельному полу. Оперевшись на руку, Джиммиоткинулся назад, перевернул бутылочку над горлом, и на рану, брюки, столвыплеснулась дезинфицирующая жидкость, нитями вымывая кровь. Он закрыл глаза,вскрикнул, потом еще. Державшая флакончик рука не дрогнула.

— Джимми, что я могу…

— Минутку, — пробормотал Джимми. — Погоди. Думаю, уже лучше.Погоди, просто погоди…

Он отшвырнул флакон, который вдребезги разлетелся на полу.Отчетливо была видна отмытая от свернувшейся крови рана. Бен увидел, что рандве — два прокола рядом с яремной веной, один — со страшно искромсаннымикраями.

Джимми достал из сумки ампулу и шприц, содрал с иглызащитную оболочку и проткнул ампулу. Руки тряслись так, что ему пришлосьсделать два захода. Заполнив шприц, он протянул его Бену.

— Противостолбнячная, — объяснил он. — Коли. Вот сюда.

Он вытянул руку, поворачивая так, чтобы стала виднаподмышечная впадина.

— Джимми, ты вырубишься.

— Нет. Не вырублюсь. Давай.

Бен взял шприц и вопросительно заглянул Джимми в глаза. Тоткивнул. Бен воткнул иголку.

Тело Джимми напряглось, как стальная пружина, он на секундупревратился в агонизирующее изваяние. Все жилы от резкого облегчениянатянулись, потом, мало-помалу Джимми начал расслабляться. Тело в ответ навведение сыворотки содрогнулось, и Бен заметил, что пот на лице Джимми смешалсясо слезами.